Статья — «Ода Грузии»
В единстве, во взаимной братской помощи, под руководством ленинской партии в советских республиках - в любой из сфер их жизни - совершены за 60 лет грандиозные преобразования. Они разительны и в экономике, и в культуре, где, казалось бы, развитие определяют прежде всего передающиеся из поколения в поколение национальные традиции. Наглядное свидетельство тому - Грузия - очаг одной из древнейших культур мира.
Перед нами серия «Изобразительное искусство Грузии». Произведения, отобранные художником И. Мартыновым, принадлежат, в основном, старшему поколению мастеров Советской Грузии, что имело целью подчеркнуть самобытность, самостоятельность ее школы. Тот же смысл заключало в себе и репродуцирование работ, взятых лишь из одного - но играющего роль генерального национального хранилища - музея искусств Грузинской ССР.
Подборку начинает вертикальная четырехкопеечная марка с воспроизведением полотна Н. Пиросманашвили «Олень». В нем сказалось отсутствие у автора профессионального образования: нарушена анатомия в изображении животного. Однако прочная опора талантливого самоучки на принципы народного искусства (лубок) помогли ему убедительно передать грациозность красавца лесной чащи, его чуткую настороженность.
Наивное, но чистое и строгое искусство Пиросманашвили оказало свое влияние на становление художественной школы Грузии советского периода. В этом убеждает следующая (шестикопеечная) марка, воспроизводящая картину Ш. Кикодзе «Гурийка» (1921 г.).
Пятнадцатикопеечная миниатюра представляет репродукцию гуаши С. Кобуладзе «Шота Руставели» (1938 г.), построенную в отличие от предыдущих работ на звучании холодных (синих) тонов. Произведение появилось в ходе выполнения иллюстрационного цикла к знаменитой поэме «Витязь в тигровой шкуре». Художнику удалось уже в самой манере исполнения подчеркнуть в облике великого поэта черты национального гения. Кобуладзе стремился вызывать у зрителя ассоциативные сопоставления с техникой чеканки по металлу, издревле традиционной для грузинского искусства. Подчеркнутая выверенность композиции, почти скульптурная проработка форм, изысканная вытянутость пропорций, контрастные соотношения затененных и освещенных мест, исходящие из стилистических примет чеканки, сообщают образу романтическую приподнятость. Юношески прекрасный молодой Шота воспринимается рыцарем поэзии, олицетворением исторического взлета грузинской культуры периода правления царицы Тамары конца XII - начала XIII столетия.
Четвертая марка выпуска знакомит с произведением У. Джапаридзе «Попутчики» (1936 г.), обнаруживающем влияние реалистического наследия русской школы, прежде всего Товарищества передвижников. Работа незамысловата по мотиву. На ней показаны люди, направляющиеся на базар, по традиции служивший местом встреч и общения людей. Восседающий на коне горский парень, воспользовавшись узостью проезжей части, теснящей людей друг к другу, пытается завести разговор с приглянувшейся девушкой в повозке. Творческий интерес к повседневной стороне жизни труженика, отличавший русских передвижников и переданный ими как завет последующим поколениям мастеров, находит здесь свое словно бы зеркальное отражение.
Заключает серию работа Гудиашвили «Сборщицы чая» (1964 г.). По своей стилистике она смотрится на первый взгляд неожиданным возвращением к начальной стадии советской грузинской живописи. Однако «виток истории» повторяет до известной степени ранее пройденное, только на новой, обогащенной основе. Правда, Гудиашвили обращается не к традициям народных мастеров, а к грузинской средневековой фреске. Причина здесь заключается в том, что средневековое искусство выработало на протяжении столетий художественный язык, способный выражать обобщающие представления о мире и человеке. Именно это и привлекает внимание современного мастера в поисках средств, способных раскрыть существенные глубинные процессы действительности.
Полотно очень красиво по певучему линейному ритму движений и поз персонажей, закономерному во фреске: ведь надо органически связать изображение с плоскостью стены. В репродуцируемой работе это помогает глубже понять новое отношение к труду, когда он воспринимается не столько как средство существования, а как духовная потребность.
Выпуск убедительно выделяет в качестве оригинального самобытного элемента современного грузинского изобразительного искусства использование национального колорита древних художественных традиций (чеканки, фресковой живописи и т. д.).
Название картины и имя автора на марках начертаны буквами грузинского алфавита, перекликаясь прихотливостью своей вязи с небольшими виньетками, выполненными по мотивам национального орнамента. Непроизвольно рождается ассоциация с художественной работой по металлу, с так называемой «чернью», традиционно бытующей в Закавказье.